Стучите, и вам откроют
Место: Московский академический театр имени Владимира Маяковского.
Идти, если морально готовы к 3 часам разговоров.
Идти, если морально готовы к 3 часам разговоров.
Данный спектакль поставлен по произведению Г.Ибсена и адаптирован к современным реалиям Сашей Денисовой.
Ибсена я не читала, Сашу эту я не знаю, шла в небытие практически. Но сестра же плохого не посоветует!
Старый город - центр Москвы, здесь ничего не попишешь, узкие улочки, машины, половина кирпично-красного здания театра затянуто зеленой строительной сеткой. На подступах, где-то за полчаса до начала, уже толпятся люди, много людей. Причем, преимущественно бальзаковского возраста, что слегка напрягало, конечно, ибо мы не вписывались в контингент от слова "совсем". Пройдя блокпост в виде милой старушки- билетерши, мы очутились на шахматной доске, где белое пространство пола и стен причудливым образом переходило в черный потолок. Который стал холстом для какого-то художника, но мне хочется думать, что всех этих людей мелом нарисовала маленькая Алиса, попавшая в Зазеркалье. На этом монохромном фоне, словно надрез, сделанный скальпелем, резко выделялся алый буфет.
кривое фото №1
Наши места были на втором ярусе балкона, поэтому мы стали медленно подниматься по ступенькам, у каждой из которых было свое имя - по спектаклю, и порядковый номер - по году премьеры. Странно идти по вехам истории, чем выше, тем ближе к настоящему.
кривое фото №2
На втором этаже уже на стенах странно стилизованные фотографии актеров, старые афиши в застекленных рамках...
кривое фото №3
Второй ярус был закрыт, без объяснения причин, поэтому нас посадили на первый.
Спектакль шел с одним антрактом, т.е. по полтора часа каждое действие. Оговорюсь сразу, что выдержали не все - смешливые курицы, сидящие перед нами сбежали после первого акта, кто-то смачно захрапел. И это был полнейший коллапс. В общем, после антракта зал поредел.
Мне бы хотелось написать, что постановка передала дух произведения, или обозначить основные идеи, но я не могу, хотя позже обязательно восполню этот пробел.
"Враг народа" - неумело прикрывающийся темой экологии модный сейчас политический спектакль. С цитатами, оговорками, намеками и полунамеками на современное положение дел в России, на людей - масс-медийных персон, на чиновников, которых изо дня в день показывают по телевизору, на скандалы и аресты, не столь давно громко обсуждаемые как в студиях популярных программ, так и на домашних кухнях. В каждом действии, узнаешь если не себя, то кого-то тебе знакомого. Внезапно, на сцене нет абстрактного плохиша, нет стопроцентно положительного героя. Перед зрителем разворачивается история очень детально проработанного собирательного образа, в котором в какой-то момент резко проявляется конкретный человек. Томас Стокман - ученый-эколог,сначала просто романтик, потом городской сумасшедший, идеалист, ставший рьяным революционером и врагом своего народа. Катрине - его беременная жена. Удивительная женщина, которая поехала за своим Томасом в какую-то деревушку у черта на куличиках, умудрялась держать на себе весь дом, чтобы было чисто, приготовлено, убрано, даже когда денег нет, не говорила мужу в отличие от его брата,что он летает в облаках, не давала ему окончательно погрязнуть в своих идеях. Рациональная, разумная, терпеливая. Она перегрызла бы горло за свою семью. И как женщину мне ее безумно жаль. Петра, их дочь, унаследовавшая черты своих родителей, которые переплавились в ней в новую уникальную форму, приправленную одновременно юношеским максимализмом, стойкость и девочковостью. Братец-политик, тесть-еврей, продажные журналисты и представитель малого и среднего бизнеса, которого играет Константин Константинов. Ему отдельные лучи любви за сцену в курилке, когда все манерные сюсюканья, которые кажутся его настоящей натурой, просто исчезают, и понимаешь, что этот человек, очень жесткий и предусмотрительный, стал руководителем бизнеса не из-за красивых глаз. Пробирает до костей.
Сцена спектакля представляют собой пространство в пространстве, большой деревянный куб - это и редакция газеты, и квартира Томаса, и интернет-блог Петры - за его пределами темнота, которая может таить в себе чудовищ.
По сюжету герои не меняются, но как обостряются их отдельные черты, как они утрируются, выступают на первый план, застилают, перекрывают все прочее в человеке. И есть в неспособности остановить этот процесс что-то омерзительное и в тоже время притягательное. Огромная заслуга актеров, что они смогли так точно показать эти проявляющиеся, разбухающие, напитывающиеся обстоятельствами, выпирающие все сильнее и сильнее из гармоничного мировоззрения человека идеи. Смогли показать,
Как мэр города пытается ЗАБОТИТЬСЯ о своем бестолковом брате, что забота тоже бывает разная, а обстоятельства порой сильнее людей и своя шкура дороже,
Как тесть Томаса и отец Катрине, выражает свою любовь, странную и безжалостную, как он пытается подогнать под свой стандарт другого человека, сломать, перекроить и НАВЯЗАТЬ блага, единственно приемлемые по его мнению,
Как журналист, уже пьющий, еще не продажный, подчиняется приказу сверху, поступается своими принципами, диаметрально меняет свое мнение. Один из людей, формирующих мнение масс. Получается, неважно обличает ли он виновных или подставляет невиновных, и в том, и в другом он ДОЛЖЕН быть чертовски хорош.
За полупрозрачной перегородкой, два размытых силуэта. Эта Петра и Ховстад (журналист). Мы подглядываем за ними. На перегородке, словно субтитры к съемкам скрытой камерой, проецируются буквы, которые складываются в слова. Слова мерзкие и грязные. - Если ты со мной переспишь, я помогу твоему отцу. - За все нужно платить.- А чего ты хотела?
Биллинг, громче всех кричащий про революцию, рассуждающий про смену власти, заигрывающий с Петрой, сбегает работать из газеты в мэрию, фальсифицирует данные экологических экспертиз, становится одним из тех стариков, которых собирался свергать.
Получается, что благие намерения - прямая дорога в ад. В Томасе бурлит упрямство, неудовлетворенность, обида на брата, из городского сумасшедшего он становится для большинства врагом народа. Мир Катрине рушится, разваливается на куски, у нее больше нет дома. Петра лишается своих детских иллюзий, работы, но при этом каким-то непостижимым образом умудряется остаться миротворцем.
У Томаса есть шанс все исправить, тесть предоставил ему такую возможность. Но есть одно условие - нужно поступиться своими принципами. И оказывается, что вероятное благополучие других людей, стоит для Стокмана выше, чем собственное и своей семьи.
Я сочувствую Катрине, чисто по-бабски. Муж приходит с улицы с разбитой головой и пытается шутить, что нельзя одевать лучшие брюки, если идешь оспаривать мнение большинства, дочь говорит, что ее уволили, потому что отец - враг народа, и жить им больше негде, ведь квартира оказалась собственностью предприятия, где Томас больше не работает. И она кричит, отчаянно пытаясь достучаться до него, но ничего не получается... не получается пробиться через постоянное "я устрою революцию-уничтожу прогнивший строй-донесу идею до людей", и приходит осознание, что исправлять весь этот дурдом, именуемый ее жизнью, некому. Катрине говорит дочери собирать вещи - они уезжают, а папа пусть делает, что хочет. И в этот момент гаснет свет.
Три человека сидят в темноте. Это символично.
Томас, не ослепленный чужим мнением, подначками, провокациями, вдруг начинает рассуждать, что через много-много лет можно было бы сделать Марс пригодным для жизни людей. Можно было бы улететь на Марс - говорит он Катрине. А она посмеивается, еще с трудом, но как-то по-доброму. А Петра спрашивает про что-то такое же фантастическое. А Томас говорит, в контексте своих фантастических задумок: "По-настоящему сильным может быть только тот, кто одинок". Куб закрывается.
Я просила про себя, что бы это и был конец. Правильный открытый конец, где для меня все кончилось бы хорошо. У Томаса прошло помутнение рассудка на предмете политики, он взял свою семью и уехал в ту самую деревушку, к кристально чистому озеру. Я сидела и повторяла "пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста".
Но сестра сказала "Это же Ибсен, детка. О каком ХЭ речь!"
Позитива напоследок)
Рядом с нами сидел, чувак. Сказал, что иностранный журналист
Кажется, мы поменяли ему мировоззрение, когда сказали, что спектакль идет ТРИ часа с ОДНИМ антрактом
И нет, нам нравится, нам интересно. И да, это не развлечение, это жизнь. А на нее порой полезно посмотреть со стороны. А Старый мужиГ - это не дед, это отец жены ГГ. "Тесть" - глубокомысленно выдала сестра 
А журналист такой