я в отчаянии.
Рыжая сука, я тебе написал столько писем,
что их даже не выслать.
Рыжая сука, не звони мне ни меньше, ни больше
мой батальон на подступах к Польше.
Слушай, да похуй на эту Польшу, на самом деле заебала уже...
Немного терпения,
сколько же времени?
Теряется зрение,
жду без сомнения.
На старых облучинах
прическа колючая,
привычки изучены
прицелом измученным.
Да я не знаю,
что это значит.
Такой невзрачный,
все время плачет
Да он десантник
в горящем танке.
Я пуританка,
а он развратник.
А я не знаю...
Ну да, это я могу рассказать
А еще я архиотвратительно напился на Сансаре, на самом деле
просто в money-honey
там непонятное пиво, и оно, оно с димедролом по-моему.
Нет, с Верой я встретился, Вера, Вера, Вера симпатичная, даже с карманом
Нет, с Верой я встретился, просто мне нужно время
Промокшая белая,
что я тут делаю...
Послания мелом,
вроде бы смелые.
Кричали бетонные
столбы и оконные
проемы, знакомые
в законы закованы...
От твоих голубых и бездонных меня отделяют
сотни км, Уральские горы и алкоголизм.
Ради твоих голубых и бездонных
стрелялись, сдавали бутылки и города,
на орала ковали мечи тоннами -
то есть всё как всегда.
Твоим глазам, голубым и бездонным,
видевшим многое:
кротость и тигра, котлеты и ландыши,
портвейн и изящество -
хочется плакать, но ты улыбаешься,
дура...
есть в этом что-то щенячье...
Обе Две
стихи: Иван Пинженин